Опасные шалости - Страница 35

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Дорис сердито отвернулась от Невила, вцепившись в кружку с горячим кофе. Как он осмеливается проявлять такую заботу, такое беспокойство, когда она знает — и он должен об этом догадываться, — сколько фальши было в его мнимой обеспокоенности?!

— Конечно, в порядке, — соврала Дорис, по-прежнему избегая встречаться с ним глазами. — А почему нет? — добавила она с вызовом.

Прошедшая ночь выдалась тяжелой и болезненной, пробуждение утром походило на пробуждение от ночного кошмара.

— Извини. Я про ночь. Я звонил тебе, но ты, должно быть, уже спала, — сказал Невил.

На вопрос, что предпочла бы она на завтрак, она лишь покачала головой.

— Но ты обязательно должна поесть, — настаивал Смайлз. — Впереди долгий день, а на ланч будет только горячий суп и сандвич. Как только выберемся в горы, ты обнаружишь, как дорога каждая калория.

— Да, полагаю, должна, — равнодушно согласилась Дорис.

Ей так хотелось сказать, что она остается дома! Но осторожность все же перевесила. Прогулка хотя бы отвлечет ее от печальных мыслей, унижения и боли.

Боль. Как коротко это слово, чтобы выразить всю глубину ее страдания!

Дорис не понимала, как хватает Смайлзу бессердечия вести себя так, словно ничего не случилось, наблюдая за нею с притворной заботой в глазах, когда все это время…

— Вы, кажется, говорили, будто хотели выйти пораньше, — холодно напомнила девушка, допивая кофе.

Поднимаясь, она решительно повернулась к нему спиной, чтобы только не видеть его лица, его глаз, его губ.

О Боже, не позволь слезам, так мучительно сдерживаемым, пролиться и выдать ее!

— Дорис…

— Я пойду оденусь, — с холодным безразличием отозвалась она.

Когда полчаса спустя девушка спустилась вниз, сердце ее было тяжелее, чем ботинки. Гораздо тяжелее.

Вместе с гневом и горечью ее терзали тревога и страх. Какая-то часть ее существа опасалась, что она не найдет в себе достаточно сил сделать то, что обязана, что ее эмоции, ее любовь прорвутся и выдадут ее. Девушка не могла смотреть на Невила, не вспоминая, каково находиться в его объятиях, не испытывая желания оказаться там снова, отбросить правду и поверить, будто он не лгал ей.

Дорис боялась собственной уязвимости, отворачиваясь от вопросительного, настороженного внимания Невила.

— Сядь сюда, — предложил Смайлз, застав ее врасплох и осторожно подтолкнув к стулу, прежде чем она успела воспротивиться.

Когда Невил опустился на колени подле ее ног, Дорис на мгновение показалось, будто он собирается попросить у нее прощения. И, взглянув на склоненную темноволосую голову, она снова ощутила боль любви и желания.

Но руки Невила, обхватив лодыжку, пошевелили ногу в ботинке.

— Шнурки завязаны недостаточно крепко.

Ботинки… Он всего лишь проверял, как завязаны шнурки. У Дорис чуть не вырвался истерический смешок от контраста между прозаическими намерениями Смайлза и ее фантазиями.

— И не оставляй концы шнурков незаправленными, — добавил он, проворно развязывая их и подтягивая, прежде чем крепко завязать. — Ты можешь наступить на них и упасть.

— Благодарю.

Дорис словно выплюнула это слово.

Невил поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза с пристальным вниманием, но Дорис не хотела отзываться. Почему он, черт возьми, не отпускает ее ногу?

Если Смайлз так и будет держать лодыжку в театральном порыве, поглаживая ее внутреннюю сторону большим пальцем, будто просто не в состоянии справиться с потребностью прикоснуться к ней, она выскажет все, что думает о нем. Или то, или… Дорис едва удалось подавить легкий предательский вздох, откликаясь на нежное прикосновение. Волны наслаждения пробежали по ее телу, прежде чем ей с трудом удалось высвободиться из рук мужчины.

Когда они покинули ферму и направились к тропинке, ведущей в горы, Дорис попыталась отогнать мысли о том, как бы обстояли сейчас дела, не вмешайся судьба. Продолжали бы они заниматься любовью утром или просто лежали бы в постели, окутанные чувственным теплом?

— Ты уверена, что все в порядке? — опять спросил Невил, остановившись подождать, пока девушка догонит его. — Раньше ты была бледна, а сегодня вся горишь.

— Все прекрасно, — снова соврала Дорис.

Тропинка на склоне горы, по которой медленно, но легко взобрался Невил, показалась опасным маршрутом нетренированному глазу, телу и особенно ногам Дорис. Она никогда серьезно не увлекалась спортом, но регулярно ходила пешком, получая от этого удовольствие, часто предпочитая ходьбу поездке на машине. Но эти прогулки не имели ничего общего с тем, что пришлось делать сегодня. Поэтому не только гнев и боль являлись причиной ее односложных ответов на непринужденную болтовню Смайлза.

Ныли не только ноги, легкие тоже начали ощущать напряжение.

Взглянув украдкой на часы, девушка обнаружила, что они идут всего два часа: только-только перевалило за одиннадцать. Невил сказал, они остановятся на ланч в половине первого, а потом отправятся обратно вниз.

— А ты хорошо справляешься, — услышала Дорис теплый голос. — Многие из начинающих на этой стадии жалуются на усталость и не хотят идти дальше.

В самом деле? Дорис сцепила зубы, пытаясь не замечать бунта мускулов, отказывающихся слушаться.

— Если ты все же хочешь отдохнуть, в нескольких ярдах есть замечательное место, где открывается удивительный вид на ферму и…

— Я не хочу останавливаться, — оборвала Дорис. — Мне хочется поскорее закончить со всей этой ерундой.